Рябов Михаил Викторович
Михаил Рябов. Как я стал арабистом.
Август 1967 года. Cданы вступительные экзамены в будущую "альма-матер" - Военный институт иностранных языков (ВИИЯ). Осталось только пройти мандатную комиссию.
… В назначенный день и час я вошел в большой зал. За столами сидела большая группа генералов и офицеров во главе с начальником Института Героем Советского Союза генерал-полковником А.М. Андреевым, нашим любимым "Дедом". Он то и задал мне один-единственный вопрос: "Ну, товарищ Рябов, какой язык хотите учить?" Ответ у меня естественно был готов заранее: "Товарищ генерал-полковник, я очень люблю немецкий язык, немецкую культуру и хотел бы продолжать их изучение в ВИИЯ". На мое проявление чувств «Дед» отреагировал несколько грубовато по форме, но всеисчерпывающе по содержанию: "Товарищ Рябов! Не с Вашей, извините, физиономией учить немецкий язык! Пойдете на II-ой факультет, к генералу Внуковскому, на персидский язык. А в качестве второго языка мы планируем "персам" дать немецкий. Вот и совместите приятное с полезным". На этом, однако, дело не закончилось…
Через день, на очередном построении, старшина курса зачитал списки слушателей, которые на следующее утро должны были убыть в лагерь. И я вдруг услышал свою фамилию в списке тех, кто будет изучать… арабский язык. На всю оставшуюся жизнь мне была загадана загадка, которую я так и не смог разгадать: кто и почему «определил» меня в арабисты! Единственное, что приходит на ум, просто не хватило людей на арабский язык. И моя «морда лица» оказалась, как нельзя, кстати… Тем паче, что Афганистан тогда жил спокойно. Но, справедливости ради, не могу не сказать, что при всей сохранившейся у меня до сих пор любви к немецкому языку, я ни разу не пожалел об этом «своем» выборе…
Данная фотография сделана в конце июня 1974 года, через несколько дней после столь долгожданного выпуска из ВИИЯ, пребывание в котором затянулось аж на целых 7 лет!!! И то, только лишь благодаря личному вмешательству Министра Обороны маршала А.А.Гречко. Он, приехав в 1973 году в ВИИЯ и услышав в докладе начальника института генерал-полковника И.С.Катышкина о нашем курсе, спросил:
- Генерал, сколько эти люди у вас учатся?!
- Шесть с половиной лет, товарищ министр обороны.
- А сколько им еще осталось учиться?
- Еще полтора года.
Министр буквально взорвался: «Да вы что, генерал, будете мне офицеров по десять лет готовить?! Вот за полгода выучить и выпустить!!!»
Итак, позади 4 года учебы непосредственно в Институте, и 3 года в Египте. Две командировки (на один и два года соответственно), вместившие в себя массу событий: участие в боевых действиях в составе советской 18-ой зенитной ракетной дивизии особого назначения войск ПВО страны, работу с советниками в штабе 3-ей полевой армии в зоне боевых действий на Суэцком канале, эвакуацию советского военного персонала (по решению президента Анвара Садата, 1972 год), еще один год работы в оставшейся после эвакуации небольшой группе специалистов ПВО и возвращение на Родину для завершения учебы в Институте…
А впереди – командировка в Сомали с целью изучения только-только появившегося на лингвистической карте мира нового языка – сомалийского, работа переводчиком Главного военного советника – советника министра обороны Сомали, вторая война (сомалийско-эфиопская) и вторая же эвакуация советского военного персонала (на этот раз по решению президента Сиада Барре, 1977 год). Затем два года службы бортовым переводчиком в центре ВТА ВВС в Иванове по переучиванию летного состава ВВС армий ряда арабских стран на самолетах Ил-76, и пару раз «подаренная» некоторыми из наших обучаемых возможность сесть «ниже земли»… После Иванова - командировка в Ирак и… (совершенно правильно!!!) третья война, ирано-иракская, и третья эвакуация (1980 год). Правда, на этот раз эвакуировались только члены семей. Была информация о том, что Саддам Хусейн хотел выпроводить всех советских военных специалистов. И мы сидели «на чемоданах», ожидая команды на эвакуацию под чрезвычайно актуальным для Ирака кодовым название «Финик»…
Но по каким-то причинам именно тогда Саддам на это не решился (спустя годы, в 90-х, такое решение было им принято). И, наконец, уход с переводческой работы на научную. Но обо всем этом я на этой фотографии пока еще ничегошеньки не знаю…