Шабалин Владимир Алексеевич

Материал из Энциклопедия ВИИЯ (ВКИМО)
Версия от 00:39, 24 декабря 2012; Evgeny (обсуждение | вклад)
(разн.) ← Предыдущая версия | Текущая версия (разн.) | Следующая версия → (разн.)
Перейти к навигации Перейти к поиску

Шабалин Владимир Алексеевич приступил к преподавательской работе с нашей языковой группой в октябре-ноябре 1978 г. До него были и другие, прекрасно знающие свой предмет, преподаватели, но он как-то сразу, с самого первого занятия, расположил к себе курсантов всей нашей группы. Без всякого понукания заставил себя уважать, и мы при каждой встрече с ним тайно мечтали, что, может быть, и мы когда-нибудь дорастем до таких же высот владения персидским языком, как и он. Самое первое впечатление о человеке, как водится, становится определяющим и наиболее запоминающимся. Именно мне он запомнился таким, каким я впервые увидел его: по-восточному загорелым, крепко сложенным человеком в форме майора, только что возвратившимся из длительной служебной командировки в Иране. Его беглая, по-восточному изысканная и поначалу малопонятная для нас, первокурсников, речь на фарси создавала впечатление, что Владимир Алексеевич по пути в нашу аудиторию только что раскланивался на соседней улице в центре Тегерана, приветствуя своих хороших и давних знакомых из местных жителей. Именно такую атмосферу глубокого погружения в языковую среду и жажды все новых и новых познаний удавалось ему создавать в обычном учебном классе. Когда же на одном из занятий Владимир Алексеевич показал нам фотографию, на которой он изображен пожимающим руку самому Шаху Ирана, его уже и без того высокий авторитет среди нас, курсантов, еще более укрепился. Прийти на занятия к Шабалину неподготовленным всегда было стыдно. Он никогда не закатывал истерику по поводу «невыученных уроков» - так мы обычно говорили. Однако он мог так грамотно разыграть ситуацию вокруг чьей-то плохой успеваемости, что из-за смешков твоих же собственных товарищей самому виновнику становилось настолько невмоготу, что к следующему занятию все былые пробелы и недочеты, как правило, устранялись.


Житейская мудрость Владимира Алексеевича не раз помогала мне и в практической работе в Афганистане после окончания годичных курсов. «Запомни ключевую фразу – «адекватный перевод», учил как-то меня в очередной раз уму-разуму Шабалин. – Военные советники редко когда задумываются над истинным смыслом этого выражения. Однако одно они понимают наверняка: для военного человека это что-то наподобие боевого приказа, который не выполнить никак нельзя. Поэтому, если тебе придется переводить лекции, смело требуй от советника конспекты заблаговременно, дня за два, чтобы с терминологией разобраться. В противном случае без стеснения говори, что не можешь гарантировать адекватный перевод. Действует на все сто, поверь мне, ну а если и не получишь злосчастный конспект, то снисходительность советника к тебе во время перевода самой лекции уж точно будет обеспечена». Так получилось, что первый раз мы уехали в Афганистан на целых два года и оказались практически всем курсом разбросанными по различным провинциям страны. Закалялись и матерели по полной программе. На собственной шкуре осознали истинный смысл текста из армейского Устава насчет того, что военнослужащий обязан стойко и решительно переносить все тяготы и лишения военной службы. Шабалин в это время активно занимался обучением в Москве других курсантов, пришедших в институт нам на смену.


Когда через четыре года после окончания института, уже будучи в звании капитанов, нам вновь довелось попасть в Афганистан, Владимир Алексеевич занимал в Кабуле высокий пост референта отделения кадров аппарата Главного военного советника. Думаю, многим, как и мне, не хотелось, по совести говоря, очередной раз испытывать судьбу и ехать туда, куда Родина наугад пошлет. Уже не являясь такими романтиками, как раньше, все мы понимали, что Родина – это совсем другое понятие, и посылает нас к конкретным местам службы далеко не Родина, а вполне определенные люди. От них, этих людей из кадровых органов, зависят человеческие судьбы. Мне до сих пор не известно, каких усилий стоило Владимиру Алексеевичу его решение оставить весь наш капитанский выпуск в Кабуле, где было и лучше и безопасней, но факт остается фактом: благодаря ему, на нашем курсе больше не было боевых потерь. Ребята достойно отработали весь положенный срок на тех местах, куда он их определил в столице. Нашелся, правда, единственный из нас, кто сам добровольно напросился поехать на работу в провинцию Газни, но сегодня рассказ не о нем. Теперь, когда больше нет среди нас полковника Шабалина Владимира Алексеевича, приходят запоздалые раскаяния и сожаления, что разметала нас всех судьба по разным странам и континентам. Мы живем в другом уже государстве, и на наши плечи давит груз иных ранее неведомых забот. Не получилось при жизни в современной Москве быть рядом с Владимиром Алексеевичем, когда он, может быть, нуждался и в нашей помощи и внимании. Остается только выразить ему самое глубокое уважение и благодарность посредством данных воспоминаний. Спасибо, УЧИТЕЛЬ!!!

Савельев Юрий, апрель 2009 г.